Вот, пытаюсь писать о стихах. Как-то само собой выяснилось: писать о настоящих стихах приятно, довольно легко… Иногда полезно — даже для тех, кто это будет читать,-если пишущий хоть полсловом коснётся главного — собственно «настоящести» стихов. «Настоящесть» встречается в стихах часто — и, как правило, «среди лишнего»: дело пишущего о стихах тогда — выделить эту «настоящесть». Рассказать, как она «проявлется»: пробегает, как дрожь по рельсам, когда трамвай приближается, но ещё не виден за поворотом.
А стихи Полины Андрукович состоят из «настоящести» целиком: «настоящесть» явлена во всей смелости, беззащитности и какой-то безмолвной славе, проще, чище, необходимее которой нет ничего на свете — и что сказать ещё, непонятно.
мой добрый Бог, останови
свои песенки, я пойду
покупать что-нибудь
и буду напевать что-ни
будь своё, пусть Небо
подарит мне мою суд
ьбу, чтобы я её успокоила
и, при Небе, свернуть,
в сломанной коробочке
нитки и иголочки
в сломанной коробочке
ниточки судьбы и иголочки
узнать в любви желание
«Настоящесть» — единственное, что не бывает избыточным, однообразным и утомительным — в людях, в искусстве (и она одна стирает границу между поэтом и миром, читателем и стихами).
а чудо гораздо дальше, чем мы
по задворкам больницы глядят
через забор заброшенные окрестные до
мá, не видно
занавесок, — тёмные окна, светлые р
аme’ы тёмных картин: не катит
поезд и велосипеды лишь во снах
и те подавленные; человек у
монастыря на водку просит прямо; и
за него
все молятся, — подавшие и нет
куда уехал
наш правитель?
«Сила» стихов, изящество, дробная точность образов, гуманистический пафос, ликование, безмятежность — могут быть избыточными, обессмысливающими всё, неуместными, как работающее вхолостую «мастерство» — сумма освоенных и тем самым опустошённых умений, духовное ремесленничество, стеной заслоняющее изменчивый живой мир — мир внешний, мир внутренний, мир-язык. Можно считаться — и, видимо, даже быть — большим поэтом, просто многое умея, тасуя приёмы, находясь на стороне «настоящего». А можно совсем ни за что не держаться, кроме единственно своего — не избыточно, а бесконечно настоящего — в котором, само собой, всё.
безумные собаки, — не «бешеные», а
Безумные
безумно больные бешенством
щёлкает Taйп,
варится буль-«он»
он приделан ко мне жизнью
по жизни
по глупости
узнают царя по улыбке…
по собачьей улыбке,
по рассудку цветка,
по заношенной скрипке.
Полина Андрукович — поэт прежде всего несравненный, при одной мысли о котором делается скучно и стыдно думать как о классификациях поэтических целей и средств, так и о иерархиях тех, кто ими владеет.
Поэт настоящий — призванный, не-могущий-не-быть бережным к простой жизни людей, слов, вещей. Призванный быть верным мгновению как себе и себе как мгновению, рождаться и умирать вместе с случайным бликом на льдинке и при этом быть необъятным, как ночь или солнце — помимо воли, «по ходу дара» — редчайшего, неотделимого от хода жизни и похожего на прирастающее мимолётностями бессмертие.
река дошла дождём
в пределы эмпиреи
в пределах эмпиреи
река взошла дождём
под вашим мужеством нена
висть слышит ваши сердца
весть
не выве
шивать вы
шитые
стяги…
Встретить стихи, вдруг совпадающие (только они ещё прекраснее!) с неизменной, внутренне разнообразной и всё же единой общечитательской мечтой о «настоящем», ото всего свободном, — встретить такие стихи редкость и счастье.
Стихи Полины Андрукович, встретившись, проясняют жизнь и взгляд — на вещи, в будущее, в книжки, в ночное окно. Анализирировать, «разбирать» их — самонадеянность: сама структура настоящего — не из деталей, которые можно обособить и разглядеть по отдельности: деталь окажется обломком — трагически живым (все стихи здесь приводятся целиком).
У pattie упало до 115-ти, и она
Рассказывала о теноре Неф
Феркусе, — о том, что, вместо
Романсов, у него выходили арии;
Н.: — у меня их 20 (романсов)
P.: — да хоть 2 (пластинки)
И он стал на неё кричать.
Она стояла, подняв руку,
Как ученица, и спросила:
«Где Вы воспитывались?» —
«Не в Сорбонне», —
«оно и видно», — сказала
Pattie, и они поссорились. Пос
Ле он уехал. Вообще-то,
По Pattie, был «характер
Ным певцом», в «Колокольчике»
Играл в «трёх ипостасях», да
Же в женской; однваждынет однажды не
Предупредил, что уезжает, и, на
Записи, по совету Кости Плуж
Никова, его заменили. На что
Он очень оскорблён был. Вооб
Ще, у Pattie с ним было
Нехорошо, ей «не хватало
В нём душевности», и она
Никогда им не восхища
Лась. Сегодня Патти слушала
Его концерт по т/в, потому
И вспоминала (с гор
Достью)… (что не восхищалась).
Разговор с миром, внутренне необходимый, всегда не напоказ. Разговор с собственным текстом — всегда бережный, очень часто задорно-весёлый: переносы строк в тех местах, где возникает смешное, как в этом стихотворении: бессмертное школьное хулиганство, на которое в поэзии способны только умнейшие, видящие вечный свет, свою и чужую хрупкость на его фоне — и всё вместе как Красоту, непрерывное и неложное Настоящее.
32 
