1
Лучшие снимки
попадают прямо в рай.
Верней, они его и составляют.
Со времён задолго до изобретения фотографии
(смотрим на стены своей пещеры).
Полмига перед экспонированием —
никого,
через полтора —
затвор уже передёрнут
(что называется, ждём неожиданностей).
Шторка явления за шторкой отбытия
спешит, как Бог-кролик (о, продуктивные силы! О, креационизм!)
за Землёй-черепахой
(«То есть наоборот»), но Шарик с фоторужьём
снова стреляет мимо.
Говорит, что проще верблюду
углядеть сквозь прикрытую диафрагму:
Глазоглаз Богобог
Алкиноев ковчег! А в нём — каждой твари кросавчег
Снегодождь Тучедождь Дождеснег Жизнеsmart Жизнесмерть
Смертежизнь Гряжужжа Шерстепар Гнездоцвет Перьепух Во-
зникая
2
Облако, в штаны облачённое
и в юбки, — очередь получателей
свидетельства о едином налоге.
Или не облако, — рощица веток
листошумящих и терпеливо трепещущих.
Или всё-таки облако? Вата в плечах и подкладках,
устремлений прямая сажень.
Вы — свидетели мироустройства,
вспоминатели пляжей Черногории и Египта,
пассионарии домохозяйств и районных рынков,
собраны здесь не всуе:
видимая рука государства
(голосом грустной инспекторши)
просит авансового платежа за март.
О, ласковая длань! Но не сверху, — откуда-то сбоку,
если не снизу (старательный хтон). И фискальные девушки,
будто в исподнем, из полутьмы в полусвет пробегают. Они ли
здесь нас хищней
или мы их? Ага, неизвестно? А череда минут,
как людей, несогласна и неотворима
как целое, но прельстительна по частям. Дождь идёт вверх —
испарения мысленных воспарений
и сомнений вполголоса: верно ли указать
невчерашнюю дату? И отчего бы не выслать по почте?
Когда всё предшествующее не разъяснено,
быть ли вправе последующее? И будем ли рáвны
в начале другого, квартальных и годовых важнее, пути,
когда время, как ветер неслыханно ими шумя,
отодвинет всем табором нас на закат,
в той же мере всего, что и прежде, свободных:
облако
и облака.
3
Мы с тобой друг другу подходим так,
как подходят сосна и предзакатный свет
придорожным пригоркам.
Как лето — дороге, гудрону.
Как шипенье ужа —
тебе, пробегавшему мимо в сухой жаркий день.
Как подходит могиле сухая
августовская земля
(а колыбели — покрывало цвета первого снега).
И всё это так же неважно. Не важно так же, как мы.
Как подходит облаку — или отсутствию облака — озеро.
Серая цапля и заполошная выпь —
короли-рыболовы —
успевают везде (казалось бы),
но не навсегда (абсолютно точно).
Даже если цэ воробей,
Соловей Нахтигальевич в оригинале,
даже если четырнадцать способов
прочитать про дрозда (и двадцать восемь — подумать),
там —
аккуратный свет приворотных пригорков,
открытый — простительной смерти,
и краткий — краткой, как дождик, печали.
30 
