Элвин Панг
Поехать в С-пур
По мотивам стихотворения А.Загаевского
«Поехать во Львов»
Поехать в С-пур. С какого пути
в С-пур, если это не сон, под утро, весной, когда дождь
сверкает и гремит по железу.
Под утро, когда
метро, скоростные поезда, монорельсы
срываются с места. Спешить
в С-пур, второпях, в панике, собираясь
днем или ночью, в августе, в мае, всегда
слишком рано, спросонок, всегда,
только если С-пур существует. Если С-пур
может быть найден — где-нибудь здесь, в узких границах
этих проливов, но не только в одних
паспортах и печатях, плакатах, магнитных дорожках
электронных ключей. Уезжать,
пока туман еще стоит в ветвях после ливня, и запах
ангсаны и франжипани стелется в воздухе,
пока каналы хрипят
и булькают, как ругательства на хоккиене,
прячась под землю. Собрать свои вещи,
уехать, исчезнуть и никогда
больше не возвращаться домой между пятью и шестью,
закрыться от всего, как окна старых лавчонок,
пока по окрестным кафе
ящерицы продолжают
болтать о своей политике.
Но офисные башни всё выше,
прямые и несгибаемые, как законы,
и мы всё живем в их тени,
и кто-то ползет по стеклу, полируя поверхность,
и наша мечта
еще не сбылась, лишь бетон и еще раз бетон и еще
цветомузыка баров
над рядами мусорных баков,
трясущихся и ритмично звенящих
в такт ударам басов.
С-пура всегда слишком много. Никому не измерить
глубину его микрорайонов, никому не пройти
по железнодорожным путям между башен, никто не узнает,
как в полдень кирпичные стены трещат, раскаляясь под солнцем,
а ночью никто не услышит
мертвой тишины Shenton Way и безмолвия храмов,
где монахи хранят молчанье невидимых рек.
В Лян Сиа его история
окликает вас шагами в пролетах темных лестниц
и постукиванием жалюзи, проступает в китайской
небесно-голубой черепице, в запахе
лапши и яичных желтков,
в трещинах на фасадах, в зеленой
плесени, лезущей из заржавленных труб,
в ростках между плитами и разводах от сырости
там, где раньше стирали белье.
Эти улицы пели,
стуча в барабаны, и воздух
гремел, провожая процессию к храму. Давняя радость
наполнила улицы, перехлестнула мосты,
взлетела под самое небо огнем фейерверка
в честь новых времен, проживаемых снова и снова.
Народу столько, что в улицах не пройти.
Моя бабушка на балконе не может дозваться
моего отца, обед готов и дымится
в вечернем свете, соседи
кричат из окон или спускаются вниз
потолкаться в переполненных улицах,
поискать, что бы еще такое вкусное съесть
и на что поглазеть.
Мой дядя посадил себе зрение,
годами читая при свете свечи, поэтому отец
вместо него снаружи следит,
чтобы от фейерверка что-нибудь не загорелось.
Когда пришел инспектор санэпидемстанции,
мой дед сразу же предложил ему выпить
и наступил ненароком на пару тараканов,
чтобы их никто не заметил.
На этом дело и кончилось. Но и тогда
было слишком много С-пура, и трубы
переполнялись, выплескивая все обратно, а сверху
продолжал хлестать дождь, слишком много и все же
никогда не достаточно. Все здесь неудержимо
распространялось, росло, заполняло
формы, тянулось на голос любви, и уже
зеленый июнь пробивался
на каждом квадратном метре,
его пряди висят отовсюду и стебли торопятся ввысь.
А потом проулки смели́, расчищая место под небоскребы,
зеленые поля, пальмовые хижины, кампонги
среза́ли под корень,
башни вздымались над крышами храмов,
полные народа с чемоданами и кошельками, где брякал завтрашний день,
и кварталы смыкали ряды.
Каждый жил в кредит,
пытаясь выплатить хоть немного,
торопясь, в панике собираясь,
спеша стартовать
неизвестно куда, начать что-то свое, просто сдвинуться с места.
С-пур раздвигается в разные стороны,
С-пур вибрирует, чудом держась на ладони у моря,
меняет форму, течет, как слезы, приливы и ливни,
потоки под каждым квадратом его мостовой.
То Хсиен Мин
Месяц голодных духов
В месяц голодных духов китайцы не покупают недвижимость,
потому что ворота загробного мира открыты, и его обитатели
толпами отправляются в свой долгожданный ежегодный отпуск
и, пролетая среди нас, оставляют на всем, чего ни коснутся,
явный знак неудачи. Из-за чего, как не из-за них,
лишился работы мой третий дядя, а четвертая тетя по матери
получила сотрясение мозга, въехав на своем потертом рено
в почтовый фургон федеральной службы,
заставив чиновников гадать, что за несчастье
постигло их срочные конфиденциальные документы,
ни один из которых не был
согласием увеличить кому-то пособие
или, скажем, смягчить приговор.
Бывает и хуже. Все родственники считали, что именно из-за козней духов
погибла моя кузина, и никто не желал верить очевидному,
что ее самоубийство было следствием несчастной любви.
Когда я был маленьким, я думал,
что этот месяц нужно назвать месяцем не голодных, а зловредных духов,
но было глупо спорить со взрослыми и переспрашивать,
особенно если и так не дождешься, когда разговоры закончатся
и принесут блюдо с отварной курицей,
оставшееся от подношений проголодавшимся предкам.
Сейчас я уже сам могу спокойно заскочить ночью на темную кухню
в поисках сэндвича с яйцом, и не похоже,
что проникающий с улицы свет или даже карманный фонарик
позволят мне увидеть их более ясно,
потому что я в них больше не верю,
как не верили инки в испанские корабли посреди бухты,
потому что таких невероятных вещей не бывает.
Но, наверное, следует быть внимательнее,
переходя, например, улицу или прыгая с парашютом,
и, как бы то ни было, мне приятно думать,
что даже если мы в них больше не верим,
они все-таки верят в нас.
Отдел кадров в период кризиса
Выбор кандидатов для интервью — странная работа.
Ваш стол завален заявлениями и биографиями, и за каждой бумагой
чья-нибудь жизнь. Большинство не сдается, надеется получить свой шанс,
хотя однажды мне попался китайский ядерный физик, доктор наук,
знавший несколько языков и более десяти языков программирования,
который просил 900 долларов США в месяц
за позицию в маркетинге среднего звена.
Еще была недавняя выпускница университета,
которая написала, что выбрала нашу компанию не случайно,
но потому, что мы «известны качеством своих курсов повышения квалификации»
и у нас «хорошая репутация в регионе»,
что было бы даже лестно,
не будь мы фирмой из 6 человек, основанной 4 месяца назад.
В конце концов это превращается в чистый вуайеризм.
Вы угадываете страх в заниженных финансовых требованиях,
ворчите на очевидные просчеты,
ругаете тех, кто буквально на миллиметр не дотянул до нужного уровня,
улыбаетесь, видя следы упорного и энергичного самосовершенствования.
Вы смотрите на фотографии,
пытаясь встретиться с ними взглядом,
гадая, кем бы эти люди оказались при встрече,
даже когда выбрасываете их заявления в мусор.
Больше всего на свете, хотя шансов нет никаких, вы хотели бы дать им
все возможные шансы, надежду, лучшую участь, поле деятельности,
чтобы проявить себя без идиотской необходимости писать заявления
бесконечными пустыми вечерами.
Вы желаете им этого,
полностью сосредоточившись,
сконцентрировавшись изо всех сил,
пока в ваших глазах не поплывут,
как вспышки чего-то иного в вашей размеренной частной жизни,
искаженные, но совершенные линии Бриджет Райли*,
эти неотразимые тантрические полотна,
эти совершенно-несовершенные формы,
которые, если смотреть на них долго,
заслонят все остальное
и не оставят после себя ничего.
Энг Си Цзе
$тратегические КПЭ х %Синергия% = Любовь
Мэри была одинока, и ей нужно было найти
партнера с подходящими для нее
>!> Стратегическими Целями < <
то есть она хотела влюбиться
в кого-то, кто любит в дождливые дни рассматривать облака,
с кем можно ездить в Испанию,
всюду совать свой нос,
беситься,
прыгать
куда-
то
в
н
и
з
как Алиса вслед за Кроликом.
Это не входит в сферу ее обязззззззззанностей.
На своем офисном месте как референт (класс 3.14)
старшего менеджера класса 10 она эффективно
использовала Майкрософт Аутлук и Лотус Ноутс.
Она приходит на ресепшн в 8:47,
оказывается на рабочем месте в 8:48,
чтобы пойти пописать в 8:52,
встать в очереди в кафетерий в 8:55,
налить себе кофе в 8:58,
вернуться в офис, включить ноутбук,
подождать, пока загорится голубая лампа,
и сесть за стол, наготове, в 9:00.
Начальство проходит мимо, довольное.
Мотивированный работник, Мэри.
&&&
Мэри ищет свою любовь.
Потому что ее сердце желает чего-то большего,
чем отдельный офис,
протоколы заседаний
(9:57 + 10:23 + 11:45)
и коридоры, где люди проходят мимо друг друга,
растягивая губы в улыбке,
но не меняя выражения глаз.
Ее душа жаждет улететь
в леса, в океан, в небо
с тем, кого она любит,
и с кем она могла бы подумать об %%успешном оплодотворении%%.
Она прикидывает,
какие свои преимущ щ
щ
щ
щщ
щества ()()
она могла бы использовать для решения этой задачи ()
Это сложный проект —
устойчивое соединение с сервером любви
с автоматической корректировкой внутренних ошибок;
но даже если транзакция будет успешной,
как убедиться, что цель достигнута?
444-Ключевым показателем эффективности-444
в данном случае являлся бы
Поцелуй *
по которому можно оценить так называемую степень взаимного влечения.
Ей было необходимо действовать быстро,
потому что ее бедра уже начали терять форму
от сидения в офисе по 9 часов в день.
Мэри провела ???брэйнсторминг!!!
который длился 13 дней и ночей, пока ее medulla oblongata
не подала ей сигнал, КАКИЕ РЫЧАГИ ОНА МОГЛА БЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ.
Теперь, создав многоуровневый фрэймворк
в рамках Стратегического Плана по Достижению Влюбленности,
она сумеет использовать имеющиеся возможности
с целью увеличения романтического настроя.
В своем любимом кафе
(которое, как она вдруг поняла,
было перегруженным сервером для тех,
кто искал ;;истину и
;;друзей)
она уже обратила внимание на одного мужчину.
Он читал Керуака —
ее любимого писателя
(и, может быть, любимого писателя всех референтов,
которых мучают старшие менеджеры класса 10).
Он тогда еще несколько раз взглянул на нее
заинтересованно " " " " " " " " " " " " " >
В глубине души она спрашивала себя,
не возможна ли
какая-либо
С. И. Н. Е. Р. Г. И. Я.
между ними.
Прежде всего нужно снова привлечь его внимание.
Но, мама, как можно заставить кого-либо
в себя влюбиться?
Она решила включить в свой график
ежедневное посещение кафе
с целью опять с ним встретиться.
Через 7 дней он пришел.
На нем были бежевые штаны
и красная вельветовая куртка.
Его волосы были взлохмачены,
а носки ярко-зеленого цвета.
Она в своей бесцветной рабочей одежде
G2000 и U2 и Джордано
была вся в черном и сером
только ее колотящееся {-{сердце}-}
трепетало, как ярко-алая птица,
у него на ладони.
Но как дать ему понять, что он может сделать первый шаг?
У них уже было нечто общее (роман Керуака!)
но ей, несомненно, следовало расширить сферу своей активности,
чтобы достичь ключевого показателя эффективности,
то есть Поцелуя,
и перейти в состояние
В з а и м н о й Л ю б в и.
Она уже собиралась подойти к его столику,
когда какая-то женщина в лиловых ботинках
появилась с ним рядом
и поцеловала его, страстно слизывая
капли тыквенного супа с его черной бороды.
Мэри упала обратно на стул и уставилась в Бродяг Дхармы.
Она уже практически решила
вычеркнуть любовь
из своего календаря, когда вдруг
услышала голос
;;;;;;;;;;;;; «Хелло»
~
~
~
«Ты была здесь на прошлой неделе.
Я тогда обратил на тебя внимание…»
Он был совсем рядом, сидел напротив за ее столиком,
она вдыхала запах его чая из лимонной травы,
и чувствовала как ее замерзшие легкие оттаивают.
«Я подумал, хорошо было бы с тобой познакомиться».
Мэри посмотрела ему в глаза.
Они были темно-зеленые и сияли.
Ей казалось, что она знает его давно.
В ее сердце звучал настойчивый сигнал.
«Ну хорошо, давай познакомимся».
«Меня зовут Джон».
«Меня зовут Мэри».
«Хелло, Мэри».
«Хелло, Джон».
\ \ \ & / / /
Его синие волосы слегка светились,
и он смотрел на нее с восхищением
и нежностью. Когда он впервые
увидел ее в ее серой рабочей одежде
7 дней 2 часа и 19 минут тому назад,
он сразу понял, что это
не какой-нибудь офисный робот,
а комета, сверкающая, как цветок среди звезд.
Они смотрели друг другу в глаза,
и каждый впитывал ауру другого и десятилетия
персональной истории.
В молчании
было что-то умиротворяющее,
и Мэри чувствовала, что жужжание у нее внутри прекращается.
~
~ ~ ~
~ ~
~
~
~ ~ ~
~
~
~
Наконец Джон сказал:
«Я тоже люблю Керуака. Но у меня
не хватает времени читать, я еле успеваю
рисовать, работать на ферме, путешествовать,
дышать, ездить на велосипеде, пускаться в приключения,
жить в разных странах».
Ага, их цели оказались легко согласуемыми.
(Ее белая блузка от G2000 порозовела
и покрылась лазурными полосами)
«Я тоже очень люблю…
…все это».
(Ее черная юбка U2 превратилась в букет маргариток,
аромат которых наполнил комнату.)
Сдержанным жестом
Мэри положила перед ним на стол
папку со своим резюме,
где были указаны даже ее оценки
в начальной школе.
«Прошу ознакомиться.»
Джон не обратил никакого внимания на серебристую обложку.
Не сводя с глаз с Мэри,
он наклонился и выжал свежей лимонной травы
в ее горячий чай.
«Принято к сведению.»
Но Мэри нужно было узнать его лучше.
«Джон, кем бы ты
хотел стать
через десять лет?»
«Я хочу бросить работу и поселиться в Испании.
Рисовать и каждый день смотреть на облака».
(Ее сердце пылало. Ее часы Касио
превратились в соловья и улетели.)
Это было полное соответствие
ее &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&долгосрочной стратегии,
направленной на свободное антисекретарское существование!!
Но ее левое полушарие
не прекращало задавать вопросы принципиальной важности.
Оно хотело знать, окажется ли Джон способным на инновативные решения,
чтобы добиться успеха в условиях нестабильного рынка?
Сможет ли он увеличить добавленную стоимость,
став ключевым акционером ее холдинга?
Сумеют ли они опереться на достигнутый уровень страсти,
чтобы совершить качественный скачок в своем р@зв!/!тии?
Короче говоря, удастся ли ему обеспечить
высокий пожизненный уровень $УДОВЛЕТВОРЕНИЯ# ?
«Как ты думаешь, спать друг с другом — это инновативный опыт?»
Джон не ответил.
Он смотрел на нее следующие 199 секунд,
и ее одежда стала шифоном прозрачным как облака
исчезающие в лазурном небе.
Ах, если бы она была властна над своим сердцем!
Последние бастионы корпоративного управления
плавились и растворялись в ~ `~ `~ `~`~
Оставался только один вопрос:
«У тебя нет генетической склонности к одиночеству?»
Мэри хотела, чтобы он общался с ней каждый вечер.
Джон засмеялся. Он подошел и крепко ее обнял,
это было не похоже ни на что из того,
что ей приходилось переживать последние четыре года,
сидя на заседаниях, а потом до полуночи печатая протоколы.
В объятиях Джона время остановилось.
Мэри знала, что приближается Поцелуй,
и быстро подвела промежуточные итоги:
(зеленые глаза + рассматривать облака + Испания)
х
(Джек Керуак + велосипед)
х 89% (работать на ферме / рисовать)
+ (запах маргариток х 1969)
х глубокий вдох х глубокий вдох х глубокий вдох
= 97% возможность любви.
Итог: это любовь.
*
Она позволила поцелую произойти.
*
Поцелуй был на грани совершенства
*
^ ^ ^
— — - — - — - — - — - — - —
и в огромном множестве аспектов они соответствовали друг другу.
*
Так она достигла своих целевых показателей благодаря компетентностному подходу,
так что степень устойчивости
ее взаимной любви с Джоном оказалась высока
и обладала достаточным коэффициентом эластичности.
*
Что-то у нее в голове еще пыталось
провести повторный анализ результатов полученных по критерию «Поцелуй»,
но вскоре эта мысль исчезла.
~
Мэри шла босиком,
ее волосы, уже не стянутые в тугой узел,
свободно падали ей на плечи,
и ее плечи не горбились за компьютером,
а распрямились, оттаяв у горячей печки по имени Джон.
Поцелуй унес ее
на самый край света
~ }
Потом они расстались,
обещав встретиться снова.
Через пять минут
он послал ей смс
«Красные розы, голубые фиалки, вокруг было темно, но я встретил тебя».
Она почувствовала себя как после хорошего сеанса кибер-велнес
и ответила ему мейлом со своего андроида
«Я люблю тебя (eom)»,
но к несчастью
в это время
она переходила дорогу,
и состоятельный банковский инвестор,
который как раз писал смс секретарше на айфоне 5,
сидя за рулем своего Ягуара,
не заметил ее тонкую фигуру,
увенчанную цветами и одетую в тончайшие одежды
цвета голубой морской волны.
Банковский инвестор, занятый повторным анализом
ключевых показателей эффективности
и тем, как убедить партнеров
в согласуемости долгосрочных целей
в сфере их совместного влияния,
и стратегиями, необходимыми
для достижения должного баланса интересов,
врезался прямо в Мэри,
и все цветы сразу увяли,
и больше им не цвести.
Сирил Вонг
Закрой все окна
С тех пор, как появился интернет,
моя мама так ни разу и не сумела
сама к нему подсоединиться.
Каждый раз она звонила мне на работу,
и мы играли в испорченный телефон.
Она открывала столько окон,
что компьютер зависал,
и моя способность к логическому мышлению
отказывала, когда я пытался
в сотый раз объяснять ей одно и то же.
Но однажды я представил себе,
что она видит свое будущее
там на дисплее,
и что я правда могу ей помочь
снова найти смысл жизни,
когда все ее дети
переселились в новые квартиры
с теми, кого они любят.
А теперь куда? — спрашивает она.
Попробуй еще раз, — говорю я,
прижимая мобильник к уху. —
Закрой для начала все окна
и скажи, что ты видишь теперь?
Облака
Эти облака не такие, как у Бодлера.
Они верят в любовь на расстоянии.
Облака показывают нам картины того, кем мы были, какими мы себя знаем.
Они иерархичны: тем холоднее, чем выше.
Некоторые из них любят уютно свернуться на лунном диске — так им удобнее.
Облака — заговорщики. Они обожают заключать договоры, а потом предавать своих.
Вздрагивают, когда мы поднимает глаза вверх, корчат рожи.
Вдруг забрасывают огни города ввысь, не особенно церемонясь.
Любят фотографироваться, особенно в грозу, но никогда снова на том же месте
или в той же компании.
Часто их срывает прочь с неба, тогда небо становится ниже.
Облака говорят с вечностью, вечность не имеет к нам отношения.
Это всего-навсего облака, не обольщайся на их счет.
* * *
Мы сидим в машине, двое мужчин,
договорившихся о свидании в этом проулке,
и, пока мы прижимаемся друг к другу,
машина трогается. Нам наплевать, хотя как-то понятно,
что это наш поцелуй заставляет ее двигаться.
Машина выезжает на улицу.
Позади тебя в окне я вижу своих родителей.
Они падают в обморок на тротуар,
закрыв лицо руками, как в оперетте.
По-моему, машина точно знает, куда ей ехать.
По пути количество падающих в обморок увеличивается.
Вот отец Арро, говоривший, что Бога
можно найти в каждом пне или в том,
что после утра обязательно будет вечер.
Вот другие учителя, которые выделяли нас,
потому что мы из кожи вон лезли, чтобы им угодить.
Вот твои родственники, которым еще предстоит
узнать о наших отношениях.
Здания, мимо которых мы проезжаем,
тоже начинают качаться.
Парламент разваливается. Памятник Морскому Льву
прыгает в море
и исчезает с неразборчивым всплеском.
Церкви, дорогие дома, магазины
при виде нас вздрагивают
и разлетаются на кирпичи.
Как-то получается, что мы все еще целуемся.
Твои глаза закрыты, мои широко открыты.
Наша траектория
приводит нас к берегу моря.
Машина въезжает прямо в волны.
Мы не в силах прервать поцелуя,
за стеклами плещет вода,
потом проплывают рыбы,
иногда кальмар заглядывает в ветровое стекло.
Это кончится только когда мы доберемся
до самого дна, где никто — ни люди, ни камни —
не будут больше свидетелями
великого зрелища наших объятий.
Кажется, мы уже почти прибыли.
Нашу машину заливает водой,
теплой, как слюна во рту у возлюбленного.
Мы пересекаем
галактику планктона, никак не реагирующего на наш поцелуй.
Вода нежно ласкает нам щеки.
Место назначения все ближе,
так близко, что мы чувствуем на губах друг у друга
бесконечную соль океана.
Party Action People*
Оккупируй меня!
Оккупируй меня! — Оккупируй меня!
Пришли свои подразделения,
свои танки,
свой спецназ,
свои истребители,
своих велосипедистов,
своих призывников!
Вторгнись в меня! — Вторгнись в меня!
Захвати мой флот,
разрушь мои монументы,
мои дома,
мои библиотеки,
мои начальные школы.
Пройди весь город!
Пусть твои автоматчики ворвутся в наши магазины!
Заминируй украшенные драконами песочницы моего детства!
Сгони политиков в кучу! Надень на них кандалы!
Сравняй с землей парламент! Подвергни пытке министров
и сделай своей марионеткой того, кто сломается первым!
Колонизируй меня! — Колонизируй меня!
Пришли мне своих мигрантов,
своих гастарбайтеров,
своих пророков,
своих проституток,
своих больных,
своих бандитов,
своих беременных женщин,
своих одаренных детей.
Заставь нас жить вместе.
Реши, кому нам молиться.
Ограничь нас в еде.
Дай нам говорить на твоем языке! — На твоем языке!
Займись с нами любовью!
Пусть из наших чресел родится кто-то не похожий на нас!
Я прошу только, чтобы мы изменились.
Всё, что угодно, но не этот безликий пластиковый рай, который здесь называют «мир»!
Бей меня! — Бей меня!
Унижай меня! — Унижай меня!
Но обещай, что отныне ничто не будет как прежде!
Сделай нас снова голодными! — Голодными!
Научи нас страдать! — Страдать!
Пусть
мы станем
другими…
Эйлин Чонг
Сингапур
Моя подруга ведет машину в потоках дождя.
Мы ныряем не в ту развязку, но Сингапур
такой маленький, что все равно, куда ехать.
Она не знает адреса. Новый отель
маячит над пирсом. Я вижу тусклые фонари,
которых уже нет над бухтой. Слышу, как стучат копытами
давно умершие лошади, которые возят тележки,
полные мешков риса, сахара, специй. Рядом
изменилась даже линия берега. Я еще помню
доброе сморщенное лицо прабабки,
как оно вдруг всплывает из-за полок в глубине ее лавки.
Я теперь ношу ее нефритовые серьги,
тяжелые, темно-зеленые с золотом, чьи дужки
одновременно проходят сквозь ее и сквозь мою плоть. А бабушке
завтра исполнится восемьдесят. Это кольцо
я привезла для нее: сапфир в алмазной оправе.
Такие камни легче достать в Австралии,
чем настоящий нефрит, особенно старый. Мы тормозим
у ботанического сада, где влажная дымка
оседает на кронах деревьев. Я вижу себя в мокрых улицах.
Мне три года, семь, двадцать. Как будто я не уезжала.
38 
